Английская «Гардиан» написала о том, что кровавые события в московском районе Отрадное заставили вспомнить о захвате заложников в бесланской школе. Однако то, что произошло на днях в Москве, на порядок ужасней. Здесь свой убил своих.

Что-то сломалось в Отечестве. И «это не закрытый, а открытый перелом». Извините, что цитата из комедии, так доходчивей. Но на этот раз сломалось по-настоящему, а мы всё делаем вид, что под гипсом - драгоценности: свобода там, равные возможности, конкуренция, нацеленность на успех...

Последнее, похоже, и сгубило мальчишку.

Наверняка у «шедшего на медаль» мальчика-убийцы из московского района Отрадное было прекрасное портфолио с самой первой недели первого класса. Не исключено, что и с детского сада, и я не шучу. Кто не знает, расскажу: портфолио - это сборник достижений ребенка, где на отдельных листочках (это уж непременно!) перечислены все достижения малыша. Вот он выразительно сыграл в спектакле безмолвную роль Мухомора. Вот без запинки рассказал стишок на конкурсе юных артистов. А вот вместе с папой и мамой поработал над проектным заданием: исследовал, как одевались дети в племени мумбо-юмбо. Дальше - больше. Спорт, конкурсы «А ну-ка...», участие в общественной жизни. На каждое событие - отдельный листочек в папке. Зафиксировано и отмечено всё!

Очередная заимствованная инновация поначалу всех радовала: как это удобно для воспитания! Но стоит только вдуматься в ее психологический аспект, как сразу начинаешь ощущать чужеродность этого приема для нашего сознания.

Мы, в других поколениях, тоже кое-чего достигали: и медали были, и победы, и аплодисменты. Есть что вспомнить. Но в чем отличие обычных человеческих воспоминаний от зафиксированных в портфолио? Нам ведь тоже иногда приятно поразмышлять о своих школьных или университетских успехах - едучи, например, в электричке и глядя в окно или в разговоре с родственниками. Однако мы почти никогда не говорили о собственных достижениях с друзьями или с чужими людьми, жутко, истинно по-русски боясь быть нескромными. Может, именно из этого, невысказанного, нерастраченного в похвальбе и строилось внутреннее достоинство русского человека, кто знает? А в современной папочке портфолио школьника - заведомо всё напоказ. Для демонстрации достижений. Для того оно и собирается. В любую минуту достал - показал. Как бицепс дал в шутку потрогать мальчик. Как девочка с помощью декольте легко продемонстрировала округлые достижения тела.

Фиксация собственных школьных успехов - совсем другая модель человеческого поведения. Модель с громадным изъяном: она не терпит промахов. Серьезная, жгучая нацеленность на успех, словно лучом лазера, ведет ребенка по жизни. Чуть оступился, получил не ту оценку, не выиграл олимпиаду, не так ответил на уроке - ожог, позор, удар по самолюбию. И тут же нужно найти виноватого, что, собственно, и сделал Сергей Гордеев. Мы-то в своей наивной советской праведности, получив «не ту» отметку, брали себя в руки, сами добивались пересдачи, работали, боролись с ленью и незнанием, советовались с учителями, исправляли огрехи, получали пятерки и с сознанием хорошо выполненного дела шли себе по жизни дальше. Сегодня этого внутреннего самоощущения ребенка, преодолевшего себя и обстоятельства, кому-то мало. Потому что портфолио - это не только личное дело ученика. Из маленьких детских портфолио складывается большой отчет учреждения образования. А это не просто слава, но и престиж, и родительские очереди на запись в лучшую школу, и более высокая зарплата директора и педагогов, и лишние деньги на благоустройство, и любовь высокого начальства.

Бедный добрый учитель географии средней школы № 263 поставил ученику оценку ниже пятерки и будто бы только за это (следствие только началось) был с особой жестокостью застрелен. Полицейский был застрелен потому, что он явился помешать «возмездию». И чему вы удивляетесь? Это обычная психология сверхчеловека, который привык к успеху (или страстно жаждет успеха) и которому можно всё. «Тварь ли я дрожащая или право имею?..» Предупреждал Достоевский! А мы... то ли не читали, то ли сочли «старика» безнадежно устаревшим. И это мы, русские, которые можем прочесть исполина человековедческой мысли в подлиннике!

Да и Чехова не читали. А ведь и он учил будущих драматургов: коль висит на стене ружье в первом акте драмы, то в последнем должно выстрелить.

Где «висело ружье» - в квартире или в гараже у родителя Сергея, тоже пока неизвестно. Но где-то висело. Лежало в футляре. Словом, было в радиусе доступности. А папа как себе верил сыну, совершенно не зная и не понимая его, учил стрелять на некоем стрельбище и оружие от ребенка не скрывал.

Конечно, всё можно запретить, как предлагает зрящий в корень Жириновский. Это просто. Гораздо трудней добиться такого состояния умов, когда подросток будет видеть в любом оружии лишь спортивный предмет для стрельбы в тире - для попадания еще и еще раз в «яблочко» - или на трассе биатлона, но только не для убийства.

Как это и было в «тоталитарном» СССР. Уж поверьте, я сама занималась в стрелковой секции родного факультета. Но, боюсь, сейчас уже поздно надеяться на лучшее в восприятии пистолета или карабина. Широко доступные компьютерные стрелялки, которые вовсе не вызывают отвращения к убийству, как это делают старые детективные сказки Агаты Кристи или «правильные» детективы Элизабет Джордж, и тонны багровой краски на экранах уже сделали свое дело. Все давно скачано в миллионы персональных компьютеров. И нужно искать другие пути для предотвращения кровопролития.

Вечером того кровавого дня, когда слово «Отрадное» прозвучало по всему миру, я зашла в библиотеку-читальню имени Тургенева и, естественно, разговорилась о страшном событии с библиотекаршей средних лет, оформлявшей мне книги.

- Не понимаю, - сказала она. - Как же так? Есть же правило - не целиться даже в игрушку!

Как просто и как точно. Действительно, русские люди десятилетиями, а теперь уж, наверное, и веками с тех пор, как только появились игрушечные ружья, говорили малым детям: «Смотри! Нехорошо! Даже в куклу не целься!», и это было нормально.

Естественно, когда мальчик взрослел и должен был стать солдатом, защитником Родины, его обучали владению настоящим оружием. Более того, в советское время даже девочки-школьницы умели разбирать-собирать автомат и с удовольствием участвовали в военизированных играх «Орленок» и «Зарница». У хороших школьных педагогов по НВП бывшие воспитанники - парни, надевшие шинели, - воевали умело и оставались живы, даже участвуя в сражениях в «горячих точках». Все это было, есть и будет, пока существуют обстоятельства, при которых приходится обороняться от противника - нападающего солдата другой державы или террориста.

Но сейчас совсем другое дело. Поползла (или лучше сказать - приползла) зараза. Хорошие московские мальчики сами, в одинокой тиши перед компьютерами, становятся террористами. Дмитрий Виноградов, расстрелявший коллег по аптечному делу; Дмитрий Соколов, новый псевдо-мусульманин, пославший в Волгоград убить людей и при этом принести в жертву свою гражданскую жену; теперь вот и десятиклассник Сергей Гордеев, который запросто перечеркнул жизнь двух людей, а вместе с ними и их семей. Все они были достаточно образованы, в быту вели себя нормально, прекрасно одевались, хорошо кушали и наверняка здоровались с бабушками у подъездов.

Что же случилось?

Придя из библиотеки, я раскрыла наугад небольшую книгу К.Д.Ушинского, 190-летие со дня рождения которого Россия будет отмечать в начале марта этого года. И - хотите верьте, хотите нет - сразу же увидела нужные слова: «Неужели в быстром передвижении на паровозах и пароходах, в мгновенной передаче известий о погоде или о цене товаров через электрические телеграфы, в износке возможно большего количества тончайших бархатов и толстейших трико, в истреблении благовонных сигар и смердящих сыров откроет человек, наконец, назначение своей земной жизни? Конечно, нет. Окружите человека всеми этими благами, и вы увидите, что он не только не сделается лучше, но даже не будет счастливее, и что-нибудь одно из двух: или будет тяготиться самой жизнью, или быстро пойдет понижаться до степени животного. Это нравственная аксиома, из которой не вывернуться человеку». Курсив мой.

Статья впервые опубликована в 1860 году. Спустя полтора века слова Константина Дмитриевича стали особенно актуальны - стоит лишь заменить «паровозы» - на авиалайнеры, а «электрические телеграфы» - на Интернет. И особенно в России, в историческом масштабе «только что» вкусившей благовонные сигары и смердящие сыры из Западной Европы. Великий русский педагог одного только не учел (видно, даже ему не хватило воображения), что среди благ цивилизации, не являющихся духовным благом для человечества, появятся такие «услуги» в виде фильмов, книг, видеоигр, которые напрямую станут зомбировать подрастающее поколение на цинизм, и даже - на убийство.

Всякий раз, по роду профессии, когда доводилось встречаться в тюрьмах с осужденными, я расспрашивала об их жизни: что любили читать, смотреть, во что играть.

Занятием номер один - всегда и у всех юных преступников - чего и следовало ожидать, был просмотр криминальной видеопродукции, изготовляемой, на мой взгляд, нелюдями почище господаря Влада Дракулы.

Потом я беседовала со Станиславом Говорухиным, и знаменитый режиссер рассказал мне для читателей о том, что во Франции, например, специальные люди просматривают идущие по телевизору фильмы, и у канала может быть отобрана лицензия за показ кровавых лент в неположенное время. В последние годы и у нас телевизионщики, кажется, слегка повернули ухо к предупреждениям здравомыслящих людей. Но дело уже сделано. Воспитано не одно поколение кровожадненьких зрителей.

Не так давно обратил на себя внимание многих наблюдателей факт наступательной мощи, с которой российское общество обрушилось на явление содомского греха, имеющее место и в наших пределах. Ополчились всем миром. Это доказало одно - известное, русское: можем, когда захотим. Но ведь однополая любовь, при всей ее греховности, - игрушки по сравнению с грехом убийства. Что же кровь-то искусственную, экранную и мониторную, терпим?

Теперешнее поколение школьников отличают переизбыток в головах разнообразной информации, полученной из разных источников, а также недостаток воспитания - и потому что современные родители просто не умеют воспитывать детей, и потому, что нет в обществе какой-либо общепринятой вдохновляющей идеи. И хорошей детской организации, где можно стать лидером, где можно как-то по-другому, не для отчета, проявить себя, тоже нет. Комсомол с пионерами - в музее, скауты не прижились, но дети должны что-то делать! В обычном течении жизни современных детей почти отсутствуют такие ценности, как настоящие походы, где характер каждого виден всем, серьезные коллективные дела вроде шефства над приютами для бездомных животных, игры типа «Зарницы», где все отвечают за всех. Талантливый педагог Андрей Кириллов, впрочем, со своими подопечными в походы ходил, и дети вспоминают о них с удовольствием... Но я здесь говорю не о редких ярких приключениях, которые дарил ученикам учитель географии из 263-й школы Москвы, а о практически повсеместном отсутствии в школах системы яркой, интересной работы с детьми - работы не для отчета.

В скучной, разъединенной персональными компьютерами обыденной детской жизни совершенно нет места романтике, зато есть позаимствованная у «готов» одежда с черепами и скелетами - повседневная мода на смерть. Особенно у городских детей. И они сами себе ее, романтику, придумывают, пусть даже убийственно-мрачную. Как могут.

Вот и Сергей Гордеев признался одноклассникам, сидевшим под дулом его оружия, в том, что он очень боится смерти. Поэтому и решил посмотреть вблизи, как она выглядит. Придумал и продумал игру в возмездие...

15-летний подросток, убивший полицейского и учителя-географа, направлен на психолого-психиатрическую экспертизу. Естественно, она выявит определенные отклонения в его характере. Разумеется, его осудят. Но не пропадает гадкое ощущение, и писать об этом неприятно, что юный убийца может, в конце концов, почувствовать себя победителем. Он сделал это. Он убил. Он напугал сотни людей, больших и маленьких (вспомните вереницу школьников, бегущих от «хоррора» между гаражами, смертельно испуганную женщину, лежащую в «скорой», родителей, трясущихся за своих детей за оцеплением). Все это фиксировалось телекамерами и десятками журналистов. И кто сможет выбить из маленького злого игрока со смертью это ощущение геройства? Ему и каяться, может, нечем - есть ли там душа-то?

Кстати, о душе в самом простом, медицинском понимании этого слова - «психе» по-гречески. Если мало кто теперь может и умеет воспитывать, лелеять души российских детей, то за дело, думается, должны приняться профессионалы из смежных областей - психологии и медицины. Сейчас в школах стали появляться зубные врачи. Но разве неустойчивая психика ребенка не важнее его качающегося зуба? Зуб ему в любой поликлинике удалят, а вот с начинающей болеть душой что делать?

Общество не очень многого добьется, если единственным выводом из случившегося в Отрадном станет укрепление охраны школ, колледжей, вузов и детсадов. Охранник в 263-й школе под дулом оружия сделал все, что мог, и, видимо, заслуживает всяческого поощрения. Дело не только в качестве охраны, а в неадекватном подростке, который мог ведь убить и охранника, легко перемахнув через турникеты, если бы те действовали, и все равно сделать свое черное дело. Психическая безопасность, нравственные запреты «не убий!» должны быть внутри личности. А поэтому так необходимо теперь в школах резкое усиление именно психологической помощи детям, постановка ее на профессиональную основу, а не как сейчас, когда директор выбирает из толпы прошедших примитивные курсы тётенек. Альтернатива этому только одна - всеобщая психиатрическая диспансеризация школьников.

Хотите вы прямого контакта вашего ребенка с врачом-психиатром? Вряд ли. Но обратить внимание на серьезнейшую проблему хотя бы через это преувеличение стоит.

Надо, чтобы кто-то уже в школе смог выявить начатки болезненного состояния ребенка и помочь предотвратить развитие невроза. Если мы имеем средства на турникеты, наверняка найдутся они и на серьезную психологическую помощь. Обществу, сумевшему развратить молодых вседозволенностью, пора исправлять собственные огрехи. Нашим детям нужна превентивная помощь специалистов. Кошмарный случай в Отрадном поставил совсем не спорный диагноз.

P.S. Отец и мать отказались быть представителями сына в суде, хотя ему нет еще и шестнадцати. Приводила его в чувство учительница, а не папа с мамой. «Ребята, сон это или не сон? Я никак не могу проснуться», - повторял Сергей, только что добивший выстрелом в голову раненого учителя. Похоже, способный и послушный ребенок был для семьи всего лишь еще одной (вовсе не духовной) ценностью, которой она могла гордиться, наряду с огромной квартирой, хорошо оплачиваемой работой и проч. Для заносчивых людей, не снисходивших даже до общения с соседями, превративших в перфекциониста своё собственное дитя (только отлично выученные уроки, только пятерки, только успех), его нежданное преображение в убийцу стало не только трагедией, но и нокаутом для их самолюбия.