Принято считать, что любой нормальный родитель должен организовать жизнь своего ребенка так, чтобы каждый день был расписан по минутам, и на глупости не оставалось времени. Череда кружков, секций и занятий с репетиторами согревают родительскую душу и вроде бы гарантируют счастливое будущее. Впрочем, однажды мамы и папы понимают, что это будущее призрачно, потому что их ребенок совершенно не представляет, чего он сам хочет от жизни. Почему это происходит рассказывает психодраматерапевт Вита Малыгина.

В деле выращивания детей все примерно так же, как в садоводстве или огородничестве. С первого взгляда — чего проще? Вскопал, разрыхлил, посеял. Потом поливаешь тщательно и вовремя, удобряешь, если нужно. Хороший садовод-огородник знает: ничто не случится в природе раньше срока. И не спешит, но и времени не теряет. А еще он знает, что даже всего самого-самого хорошего: света, воды, удобрений — должно быть в меру. И каждому овощу, каждому фрукту — своя норма.

Я — огородник неопытный. Я мечусь: то пытаюсь посадить раньше срока, полить побольше — или, наоборот, совсем не поливаю. То накидаю удобрений побольше, а то забуду прополоть вовремя морковку и ее вырастает много, но очень и очень мелкой: есть нельзя, даже в суп нельзя.

Так же и с детьми. Нет уверенности ни в чём, и так и хочется как-нибудь улучшить процесс: полить, удобрить, натолкать побольше еды или знаний.

И, кстати, огороднику легче. Ну выросла не морковка, а слезы, ну заросла сорняками клубника — не такая уж, в конце концов, беда. По крайней мере, это никак не угрожает твоему будущему. Морковка не будет потом бегать за тобой всю жизнь и напоминать об обидном провале.

А дети — они на всю жизнь. Прополол не так, удобрил неправильно — покатилось дитё по наклонной, успехов не достигает, университетов, кроме улицы, никаких, работает дворником. И ты страдаешь весь остаток дней из-за своей родительской несостоятельности.

Ужас перед возможным поражением в деле воспитания заставляет даже вполне благоразумных людей — и даже, как ни странно, имеющих опыт в огородном деле — творить какие-то немыслимые несуразности. Которые им же боком и выходят.

Одна из таких несуразностей — устроить жизнь ребенка таким образом, чтобы в ней не осталось ни малюсенького просвета на глупости. Вот ни секундочки на чепуху.

Родители обычно этим даже гордятся. Спросишь, например, мол, как ваш? На улицу с друзьями ходит? В кино? Или там потрещать с приятелями куда-нибудь? В гости к однокласснице? «Нет!» — рапортуют родители радостным дуэтом. «У него/неё вся жизнь расписана по минутам. Времени на глупости, слава Богу, нет!».

Ситуация с каждым годом, с каждым родительским набором, только усугубляется. Лет двадцать назад еще как-то, худо-бедно, но давали подышать, полетать, побездельничать дошкольникам лет четырех-пяти. Пара кружков и спортивная секция — не более того. Совсем хорошо еще жили трехлетки… Современным подросткам, тем, кому сейчас лет по 11-16, скорее всего, учиться пришлось лет с двух: читать раньше, чем ходить; получать бесчисленные энциклопедические знания, учиться музыке и иностранным языкам, потому что «после трех уже поздно».

Эти дети проводили с педагогами больше времени, чем с родителями и друзьями

С миром вокруг знакомились в учебных классах, а не в мире, который едва виднелся из окна класса или проплывал почти беззвучной картинкой за окном автомобиля. Мамы срочно обзаводились автомобилями, чтобы возить наследника с одного занятия на другое и не тратить время на хождение ногами и общественный транспорт.

Иногда тень реальности все-таки как-то просачивалась в жизнь будущего подростка. Например, семья ехала в Турцию, и там, на охраняемой территории большого отеля, соскучившиеся по своей жизни дети, наконец, могли немного предаваться ничего-не-деланию, болтать о чепухе и заниматься глупостями. Если, конечно, им удавалось отвертеться от детского клуба с аниматорами, готовыми без устали «занимать» детишек, лишь бы только они не заскучали и не занялись глупостями.

И у родителей получается достичь цели: дети все время или заняты или спят. Ни на что другое у них не хватает ни времени, ни сил.

А потом случается странное: подрастает такой ребенок лет до тринадцати-пятнадцати. Знаниями, умениями и навыками набит под завязку. Ни в чем дурном не замечен. Но и в хорошем тоже. Живет как заведенный: где оставишь, там и возьмешь. Случайные прорехи в расписании заполняет общением с планшетом или с телефоном. Никакого интереса ни к чему не проявляет. Друга закадычного или подруги — нет. Компании — тоже. Начнешь с таким мальчиком или такой девочкой разговаривать подробнее и вдруг с удивлением обнаруживаешь, что в теле подростках все еще живет младший школьник лет семи или восьми. Эмоции, реакции, уровень ответственности, понимание себя происходит на уровне этого возраста.

Родители даже рады — ни тебе кризиса подросткового, ни нигилизма, ни даже как будто гормонального взрыва… Красота!

Только проходит еще пара лет, а все то же самое. Никаких перемен. Родители уже беспокоиться начинают: а где амбиции? Где пытливость? Где, в конце концов, энергия, свойственная возрасту? Где даже негативизм, подростковый бунт? Они уже согласны на маленький. Но ничего этого нет. Есть неплохо обученный, мало чем интересующийся молодой человек, который привычно ждет, когда его переставят в очередное место по задуманному плану. В университет или в институт. Или куда там хотели родители?

Тут все начинают недоумевать. Как же так? Мы же ему столько дали! В Третьяковку на экскурсии водили. Шахматам обучали. Педагог по рисованию с трех лет. Тренер по каратэ с двух. Три языка. По музеям Европы гоняли. Математику с Перельманом учили… Куда все это делось?

Ответ на этот вопрос простой, как дыхание. Такой простой, что почти никто не готов поверить, что все так и есть на самом деле. Вот он:

Проблема в том, что этот подросток, обучаясь и набираясь знаний, не имел свободного времени для того, чтобы его душа и психика развивались. Заботясь о том, чтобы оградить ребенка от дурного влияния, родители перестарались и оградили его от самого себя.

Дело даже не столько в психологии, сколько в психофизиологии, в особенностях работы головного мозга.

Проблема эта более-менее давно наблюдается и изучена на детях, родители которых слишком увлечены идеей раннего развития и слишком рано начинают обучать детей чтению, письму, математике, другим знаниям, пренебрегая готовностью мозга ребенка обрабатывать эту информацию. Родители радуются, потому что ребенок, изо всех сил стараясь ради маминой любви, достичь максимальных успехов, обучается всем этим навыкам довольно быстро. Но чаще всего за счет развития своей эмоциональной сферы. Человеческий мозг — структура пластичная. Если получает команду что-то усвоить, усвоит обязательно. Но для этого придется немного «откусить» необходимой для лишней работы энергии, перераспределить ее, пожертвовать другими процессами.

Юный человек забит знаниями под завязку, у него нет ни свободной секунды, ни свободного места внутри, чтобы эти знания как-то переварить, усвоить — не запомнить! — найти им место в своем опыте

Ни синтеза, ни интеграции не происходит. Все лежит мертвым грузом. Забивает пространство внутреннего мира, не дает юному человеку пробиться к самому себе. Для этого нужен досуг, свободные часы, иногда дни ничем не заполненные. Вспомните русскую да и зарубежную классическую литературу, где главный герой на наших глазах превращается из ребенка во взрослого. Детские, отроческие годы полны раздумий, одиночества, внутренних событий. Для всего этого нужно время, не заполненное обучением, спортом, развитием навыков.

Ужасная получается история: добросовестные родители, изо всех сил стараясь оградить ребенка от улицы и дурного влияния, лишая свободного времени и возможности остаться наедине с собой и своими мыслями, получают «на выходе» довольно инфантильное существо, не способное не то, чтобы осознать свои желания, потребности, устремления, а даже и представить, что они могут быть. Как у плохого огородника: от усердия и тревоги перебрали с удобрениями, а кислород перекрыли.