"У Гагарина, может быть, и были какие-то изъяны, ведь он человек, но относились к нему, как к небесному царю" – современники Юрия Гагарина вспоминают о том, как они узнали о первом полете человека в космос.

Для большинства нынешних подростков Гагарин – просто первый космонавт. Для многих из нынешних тридцатилетних – один из немногих настоящих героев советской истории. В юбилей полета Юрия Гагарина в космос мы попросили вспомнить, как это было, людей, для которых Гагарин был частью жизни. Тех, кто слушал 12 апреля 1961 г. сообщения по радио. Тех, кто собирался у редких тогда еще телевизоров, чтобы увидеть "вживую" улыбку первого космонавта. Тех, для кого полет Гагарина был не легендой, а реальностью.

Елизавета Михайловна, 77 лет:
Ой, это был совершенно особенный день. Нас отпустили с работы тогда всех, хотя вообще нас никогда не отпускали. Телевизор был тогда только у одной женщины на нашем этаже (4 квартиры), и вот мы пришли, сели все вокруг этого маленького телевизора и стали смотреть.
Когда все увидели, как Гагарин выходит из своего аппарата - это было непередаваемое чувство! И гордость, и восторг, и радость. Все это смешивалось еще с тем, что, мы же в ИЗМИРАНе (Институт земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн. им. Н.В.Пушкова – ИФ) писали прогнозы, чтобы корабль запустили в максимально "безопасную" пору, чтобы не было магнитных бурь, чтобы он не попал в опасное магнитное поле. Прогнозы погоды тоже делали наши коллеги. И мы все это отправляли в ЦУП, а они там уже исходя из этого выбирали и дату, и время. То есть, фактически, мы очень много сделали для этого полета. Все эти несколько часов, сколько он летал, мы сидели и держали руку на пульсе, потому что очень переживали. Никто не знал на самом деле, когда он точно полетит. В курсе были только те, кто был к этому так или иначе причастен. Поэтому по телевизору показывали только, как он прилетел, а потом как он ехал по Ленинскому проспекту в машине стоя, по обеим сторонам проспекта стояли просто толпы людей, они кидали цветы перед его машиной и получалось, что он - в прямом смысле слова - ехал по дороге, выстланной цветами.

 

Ольга Федоровна, 55 лет:
Я маленькая была, 6 лет всего. Но я помню, что все ликовали. И что я ярко запомнила: по телевизору показывали, как Гагарин выходил из самолета, спускался по трапу на красную дорожку и у него развязался шнурок. Потом много показывали, как он ездил по разным странам и везде были невероятно пышные торжества. Главное, что во всем этом было полное ощущение неожиданности, ведь никто не знал, что человек полетит в космос.

 

Юзеф Владимирович, 78 лет:
Вообще, полет человека в космос был, конечно, прорывом. Самое главное в этом было то, что мы сделали это первыми, раньше всего остального мира. И когда мы увидели Гагарина, его сияющую победоносную улыбку на экране, это был восторг, который, наверно, уже ни с чем не сравнить. Потом - через несколько лет - мы встречались с Нилом Армстронгом в Ленинграде, но это было уже совсем не то: сознание того, что дорожку в космос проложили мы, наш космонавт, затмевало все. На самом деле тогда очень много не рассказывали - в тот день никто не знал, что его корабль ударился во время посадки, что посадка была аварийная, да это, в общем-то и не нужно было знать. Важно было, что наша великая страна отправила человека - вы понимаете, Человека! - в космос, к звездам, куда мы смотрели только через телескоп. Отправила и приняла обратно. И это действительно восторг. Чувство гордости за свою страну и за этого молодого красавца, которому повезло, только из-за его "представительной", как у нас ее называли, улыбки и еще из-за имени. Титов был, конечно, опытнее, и больше подходил на эту роль, но имя Юрий - оно символично, оно очень много значит и для Москвы, и для России. И он справился, он молодец.

 

Виктор Валентинович, 59 лет:
Все ликовали. Это был подъем, гордость за страну, за народ. Все чего-то после этого ждали. Был застой в гонке вооружений, а тут все поняли, что мы Америке нос утерли. Газеты были черно-белые, а по этому случаю даже стали печатать новости о Гагарине красным цветом. Осознание того, мы все к этому причастны, делало людей счастливыми.

Нина Михайловна, 69 лет:
В тот день все как с ума сошли. Ходили по Хабаровску и друг на друга смотрели. Показывали в небо. Все слышали, что объявили по радио, что человек в космос полетел. Но что это такое никто не знал. Было смятение. Что такое самолет-то недавно поняли только. У Гагарина, может быть, и были какие-то изъяны, ведь он человек, но относились к нему, как к Небесному Царю. К человеку, который побывал там: не в космосе, а там. Он стал святым. Сообщение о том, что человек в космосе повергло нас в такое необъяснимое состояние, как если бы в то время, когда мы не верили в Бога, сам Господь спустился бы на Землю. А еще то, что этот человек наш, советский! Мы жили хуже всех, но ощущение того, что мы самая передовая страна, и в космосе наш человек – это такое совершенство было, как если бы каждый из нас, являющийся гражданином Советского Союза, тоже побывал в космосе. Он, к слову, приезжал к нам в Хабаровск. Те, кому удалось с ним встретиться, говорили, что он очень простой был. Его возили на рыбалку, на природу, устраивали ему всевозможный отдых по-дальневосточному. Говорили, что он не заносчивый, что мама и жена у него были очень простые. Помню, рассказывали, как жена Гагарина звонила его матери: "Юра! Юра!" – "Что, разбился?!" – "Нет, он в космосе!" – и что его мама тоже так и не поняла, что такое "в космосе". У него была обаятельная улыбка, он совсем небольшого ростика был. Не столько красавчик, сколько обаятельный– на него посмотришь, и все понятно становится. Не было в его улыбке зазнайства – мол, "я в космосе был", чтобы ты не знал, как к нему подойти. Я потом когда в детском саду стала работать, оказалось, что все дети маленькие хотели быть космонавтами. Следом полетел Титов, потом Терешкова – "страдание по космосу" долго продолжалось. Наше поколение не хотело, конечно, но все, кто помладше – очень хотели стать космонавтами. И еще, когда полетел Титов, все, наконец, поверили в реальность космоса.

 

Анатолий Степанович, 89 лет:
Мы услышали о том, что корабль с человеком на борту успешно выведен на орбиту как и все – по радио. Заранее ничего не было неизвестно, ходили, конечно, разговоры, но ничего конкретного, так, болтовня. Я помню, что эффект от запуска был колоссальный, человек из СССР стал настоящим международным героем, которого знали и ждали почти во всех странах мира. Говорят, что Гагарина выбрали за его обаяние, что были более подготовленные к космому. И, я думаю, в этом есть доля правды, потому что он, действительно, был улыбчивый и такой, по-хорошему стеснительный. Кстати, они все учились в академии, где я работал (ВВА им. Жуковского). Я хорошо их помню – Терешкову, Демина, Комарова. К слову, Комаров – один из незаслуженно забытых, как мне кажется, героев советской космонавтики. Он учился у нас у академика Покровского, был прилежным студентом, скромным. И все очень переживали, когда он погиб (космонавт Владимир Комаров разбился в 1967 г., когда во время спуска на Землю у космического аппарата "Союз-1" не вышел основной парашют). Это была такая же сильная по ощущениям трагедия, как и радость, когда мы узнали о полете Юрия Гагарина.

Нина Степановна, 71 год:
Мы – студенты - все высыпали на улицу как горох и кричали все "Ура!" Кричали как ненормальные, потому что это было событие мирового масштаба, и все это понимали, были так рады! Чувство общей радости, гордости, восторга – оно объединяло людей, все друг другу улыбались. Вообще на улице стоял шум, все перекрикивали друг друга, все друг друга поздравляли. Отовсюду слышались два главных слова: "Ура!" и "Поздравляю!" Это был такой общий праздник - как праздник победы. У нас с тех пор даже сохранилась газета, с 12 апреля 1961 года, с фотографией Гагарина. Потом это повторилось, когда полетела Терешкова, от этого был двойной восторг, потому что женщина в космосе – это не меньший подвиг, чем полет Гагарина. Но тот день – 12 апреля – остался, конечно, незабываемым.